– У меня есть немного бобов.

Кинг отпер свой черный сундук, вынул пакет с маленькими зелеными бобами и передал его Питеру Марлоу.

– Пожалуйста, помойте их.

Пока Питер Марлоу мыл под краном бобы, Кинг открыл банку мясных консервов и аккуратно вывалил ее содержимое на тарелку.

Вернулся Питер Марлоу с бобами. Они были тщательно промыты от шелухи и залиты чистой водой. «Отлично, – подумал Кинг. – Питеру не нужно повторять дважды». И воды в алюминиевом котелке было точно столько, сколько надо – в шесть раз больше объема бобов.

Он поставил котелок на горячую плитку, добавил большую ложку сахара и две щепотки соли. Потом положил туда полбанки консервов.

– Сегодня у вас день рождения? – спросил Питер Марлоу.

– Почему?

– Бобы и консервы, все сразу.

– Вы просто не правильно смотрите на вещи.

Питер Марлоу подвергался танталовым мукам, вдыхая аромат и слушая бульканье похлебки. Последние недели были тяжелыми. После того как обнаружили приемник, лагерю пришлось трудно. Японский комендант «с сожалением» урезал лагерные пайки из-за «плохого урожая», поэтому все группы подъели свои крошечные запасы. Никто не роптал, ведь других репрессий не последовало. Только уменьшение пайков.

В группе Питера Марлоу недостаток пищи хуже всего сказался на Маке. Уменьшение пайков и бесполезность их спрятанного во фляге приемника.

– Черт побери, – выругался Мак через несколько недель безуспешных попыток обнаружить неисправность. – Это бесполезно, парни. Не разобрав эту чертову штуку, я ничего не могу сделать. Все как будто в порядке. Без инструментов и батареек я не могу найти поломку.

Потом Ларкин каким-то образом раздобыл крошечную батарейку, и Мак, собрав остатки сил, снова стал пробовать, проверять и перепроверять. Вчера во время работы он судорожно вдохнул и потерял сознание, оказавшись в сильной малярийной коме. Питер Марлоу и Ларкин отнесли его в госпиталь и уложили на кровать. Доктор сказал, что это просто малярия, но с таким настроением, как у него, болезнь может стать опасной.

– В чем дело, Питер? – спросил Кинг, заметив, как тот неожиданно помрачнел.

– Просто вспомнил о Маке.

– Что с ним?

– Вчера мы отправили его в госпиталь не ахти в каком состоянии.

– Малярия?

– Главным образом, да.

– Еще что-нибудь?

– Ну, с лихорадкой все не так плохо. Но не это главное. У него бывают периоды страшной депрессии. Тревожится за свою жену и сына.

– Все женатые парни испытывают то же самое.

– Не совсем так, как Мак, – грустно объяснил Питер Марлоу. – Понимаете, незадолго до того, как японцы высадились в Сингапуре, Мак посадил жену и сына на корабль, уходящий с последним конвоем. Потом его соединение отправилось на Яву на каботажном судне. Когда он добрался до Явы, то узнал, что весь конвой был потоплен или пленен. Как бы там ни было – никаких доказательств – только слухи. Поэтому он не знает, сумели ли они уцелеть. То ли они погибли. То ли живы. А если живы, где они. Его сын был совсем младенцем, ему было только четыре месяца.

– Ну, сейчас ему три года и четыре месяца, – уверенно сказал Кинг. – Правило номер два: никогда не волнуйся о том, что ты не в состоянии изменить. – Он вынул пузырек с хинином из черной коробки, отсчитал двадцать таблеток и дал их Питеру Марлоу.

– Держите. Они вылечат его малярию.

– Но, а вы-то как?

– У меня их полно. Не думайте об этом.

– Не могу понять, почему вы так щедры. Вы даете нам еду и лекарства. А мы что вам даем в ответ? Ничего. Я не понимаю этого.

– Вы мой друг.

– Боже, я чувствую себя неловко, когда столько беру у вас.

– Наплюйте на это. Держите, – Кинг начал разливать похлебку. Семь ложек себе и семь Питеру Марлоу. В котелке осталась примерно четверть приготовленного.

Они быстро съели первые три ложки, чтобы заглушить голод, потом не спеша прикончили остальное, наслаждаясь отличным качеством еды.

– Хотите еще? – Кинг ждал.

«Как хорошо я знаю вас, Питер? Я знаю, что вы могли бы съесть еще тонну. Но вы откажетесь. Даже, если на карту будет поставлена ваша жизнь».

– Нет, благодарю. Сыт. По самое горло.

«Хорошо, когда ты знаешь своего друга», – подумал Кинг. Надо быть осторожным. Он проглотил еще ложку. Не потому, что он хотел еще похлебки. Но так надо сделать, или Питер Марлоу будет чувствовать себя неловко. Затем отставил котелок с остатками еды.

– Сверните мне сигаретку, хорошо?

Кинг бросил на стол табак и бумагу и занялся делами. Он вывалил остатки консервов в похлебку и перемешал ее. Потом разлил ее по двум котелкам, накрыл их и поставил в сторонку.

Питер Марлоу протянул ему свернутую сигарету.

– Сверните себе тоже, – сказал Кинг.

– Благодарю.

– Боже, Питер, не ждите приглашений. Вот, набейте свою коробку.

Он забрал коробку у Питера Марлоу и доверху набил ее табаком «Три короля».

– Как вы думаете готовить табак? Ведь Текс в госпитале, – спросил Питер Марлоу.

– Никак, – выдохнул дым Кинг. – Нас обошли. Австралийцы узнали способ и сбили цены.

– А, чертовски неудачно. Откуда они могли узнать?

– Во всяком случае, это была молниеносная и выгодная операция.

– Я не понимаю.

– Вы вкладываете деньги и быстро завершаете дело. Маленькие вложения ради быстрого получения прибыли. Я покрыл расходы в течения двух недель.

– Но вы говорили, что вам понадобятся месяцы, чтобы вернуть вложенные деньги.

– Это была всего лишь уловка. Для посторонних.

Остроумная уловка. Способ заставить людей поверить во что-то. Люди всегда хотят получить что-нибудь даром. Поэтому вам надо заставить их поверить, что они обкрадывают вас, что вы простофиля, а они, покупатели, чертовски хитры. Вот пример. «Три короля». Распространители, которые были первыми покупателями, поверили, что они мои должники, и думали, что если будут упорно трудиться в течение первого месяца, то смогут стать моими партнерами и без труда будут жить на мои деньги. Они считали меня дураком, который подарит им такую возможность после первого месяца. Но я знал, что способ украдут и дело долго не продлится.

– Как вы узнали об этом?

– Это было ясно. И я это запланировал. Я сам выдал этот способ.

– Вы это сделали?

– ...Ну, конечно, же. Я продал способ за кое-какие сведения.

– Ну, понять это можно. Вы могли делать то, что вы считали нужным. Но как насчет людей, которые работали, продавали табак?

– Что вы имеете в виду?

– Вы вроде обманули их. Заставили работать в течение месяца почти бесплатно, а потом вы выбили почву у них из-под ног.

– Черта с два. Они заработали на этом немного баксов. Они держали меня за придурка, а я просто перехитрил их, вот и все. Это бизнес. – Он откинулся на кровать, забавляясь наивностью Питера Марлоу.

Тот нахмурился, пытаясь разобраться.

– Когда кто-нибудь начинает говорить о бизнесе, это выше моего понимания, – признался Марлоу. – Я чувствую себя таким идиотом.

– Послушайте. Очень скоро вы научитесь торговать лучше их, – рассмеялся Кинг.

– Сомневаюсь.

– Вы заняты сегодня вечером? Ну, скажем, через час после заката?

– Нет, а что?

– Не могли бы вы попереводить для меня?

– Охотно. Кто будет собеседником, малаец?

– Кореец.

– О! – И тут же, спохватившись, добавил:

– Конечно.

Кинг отметил отвращение Питера Марлоу, но для него это было неважно. Он всегда считал, что человек имеет право на свою точку зрения. А до тех пор пока эта точка зрения не вступила в конфликт с его собственными целями, нужно принимать ее.

В хижину вошел Макс и рухнул на койку.

– Целый час не мог разыскать этого сукиного сына. Потом нашел-таки его на огороде. Боже, из-за той мочи, которую они используют в качестве удобрений, это сукино место воняет, как гарлемский бордель в летний день.

– Ну ты как раз тот ублюдок, который воспользовался бы услугами такого борделя.

Кинг говорил грубо, и раздражение в его голосе поразило Питера Марлоу.